После 18 июля, когда выделенные для похода продукты закончились «…в отрядах все больше и больше появлялось ослабевших, которых сначала приходилось освобождать от груза, потом вообще вести под руки…».                                                           

 «… Умереть от голода летом в лесу - это казалось почти абсурдом. Для этого надо быть совсем уж ленивым или непредприимчивым человеком. Тем более если у тебя в руках винтовка с достаточным запасом патронов, а в рюкзаке - полно тола. Если не можешь выследить зверя или птицу, то, казалось, брось в ламбушку шашку взрывчатки и собирай рыбу, вари уху, жуй слоистую окуневую спинку, обсасывай мягкие кости и прячь их поглубже в мох. А грибы, а ягоды? Нет, бывалый человек не пропадет летом в карельском лесу, не может пропасть, не было такого случая! Зимой - дело другое…

Такой - не очень-то сложной и острой - представлялась эта проблема в Беломорске, когда готовился бригадный поход. Что греха таить, идея «подножного корма» казалась выходом из «крайнего случая» и самому Григорьеву. Она даже нашла официальное подтверждение в боевом приказе.

Теперь он не мог себе простить этого легкомыслия! Как он, опытный и многое повидавший человек, выросший в лесу и знавший его, не учел тогда одной-единственной, но чрезвычайно важной вещи?! Да, в лесу не пропадет, не умрет с голода один человек! Худо-бедно продержатся пять или даже десять; но никакой лес не в состоянии прокормить двести, а тем более шестьсот человек, если будут держаться они вместе. Вокруг не хватит ни дичи, ни рыбы, ни ягод, ни грибов, даже если только заниматься их добычей…

Григорьев понимал, что это его упущение никакого практического значения не имело. Что можно было изменить?..».

(Д. Гусаров. За чертой милосердия. Роман-хроника)

Первая выброска продуктов с самолета состоялась в ночь с 22 на 23 июля, каждому партизану досталось по полкотелка сухарей и одна банка консервов на троих (практически только дневной паек).

«…Время, отведенное для отдыха, заканчивалось, когда бригадный врач доложила, что числившиеся в ослабевших бойцы Федоров и Уличев скончались от полного истощения сил. Это было так неожиданно, что Григорьев не поверил:

- Как это - умерли? Ведь их на руках донесли до привала. Неужто вы ничем не могли поддержать?

- Поздно. Сухая форма алиментарной дистрофии. Ее не сразу различишь…

Она продолжала что-то объяснять, а Григорьев слушал и думал: какая это нелепая, загадочная и даже неправдоподобная вещь - смерть от истощения. Идет человек, живой и внешне здоровый, такой же, как и все - исхудавший, землисто-серый, с пятнами шелушения на лице; идет себе и потихоньку начинает отставать; его подбадривают, уговаривают, освобождают от груза, забирают всё, включая оружие; он еще долго тянется, шатаясь, как на ветру; его берут под руки, он идет, переступая ногами, а в глазах уже стеклянный, безразличный ко всему блеск, он словно ничего не видит и не смотрит даже под ноги; затем неожиданно вздрогнет, напружинится, как бы расталкивая ведущих его товарищей, и тут же обмякнет. Его кладут на носилки, из последних сил тащат до привала - и, выходит, все зря, ему уже ничто, выходит, не поможет, даже размоченные сухари из скудных медицинских припасов. И это - за неделю голодного пути! А что же будет дальше?..».

(Д. Гусаров. За чертой милосердия. Роман-хроника)

⃰ Алиментарная дистрофия – болезнь, возникающая в результате длительного неполноценного питания, что приводит к общему истощению организма, нарушению сердечно-сосудистой, психической деятельности, повреждением клеток и межклеточного пространства, тканей и органов с расстройством их функций.  В результате длительного неполноценного питания и голода организм «съедает» себя сам. Состояние очень тяжелое по своей сути и приводит в большинстве клинических случаев, к летальному исходу.

Из воспоминаний партизана отряда «Боевые друзья» И. А. Комисарова: «Идет человек - лицо серое, землистое, взгляд пустой, идет-бредет без винтовки - нет сил нести, товарищ несет. Идет день, другой. Вдруг зацепился сапогом за траву, упал - мертвый. Сел на привале, надо вставать, а он не поднимается - мертвый… Сбросили нам продукты. Сухари превратились в пыль, след на болоте от сухарей метров двадцать. Собираем мы крошки в котелки, потом делить будем на всех. В рот класть не моги! Даже крошечки не моги!..»